В усадьбе поэта в Курской области состоялись Фетовские чтения
Двухэтажный желто-белый домик помещика Фета, стоящий на высоком берегу речки Тускарь, виднеется издалека. На ближних подступах к хозяйству Афанасия Афанасьевича, где-то при переписке документов потерявшего две точки в фамилии над буквой «ё», уже собралось немало автомобилей и автобусов. Мы и сами, как и прочие, прибывшие в тот воскресный день сюда, были влекомы одним желанием: посетить место обитания одного из любимейших русских поэтов, немца по матери (а может, даже и по отцу), но родившегося и выросшего в России, офицера-кирасира Российской императорской армии, получившего благодаря Государю Александру II русское поместное дворянство.
Что мы хотели от этого посещения? Услышать — в пении птиц, шуме листвы и движении вод — мелос, навевавшийся более века назад нашему гению («Шепот, робкое дыханье, трели соловья, серебро и колыханье сонного ручья…»)? Погулять по парку, точней, по его угадываемым очертаниям, походить по дому? Но и дом-то настолько подвергнут разрушительному времени, что теперь ведутся восстановительные работы.
По счастью, мы прибываем после официоза. Со сцены, осененной большим портретом поэта, уже звучат прекрасные голоса солисток Курской областной филармонии, исполняющих романсы на фетовские стихи.
Много ли из них мы помним? «На заре ты ее не буди», «Я пришел к тебе с приветом», «Далекий друг, пойми мои рыданья, ты мне прости болезненный мой крик»… А ведь только у Чайковского, гостившего здесь в 1892-м, то есть в год кончины поэта, таких романсов пять!
Классических певиц сменяет фольклорный коллектив «Ларец» Курского дома народного творчества. Все поют замечательно. И не обязательно оставаться на полянке у дома, где нет свободных мест на стульях под большими тентами, можно отправиться на прогулку, продолжая слушать артистов, чьи голоса звучат по окрестностям из динамиков. Можно заглянуть за сцену, где поправляет сюртук перед большим зеркалом сам А.А. Фет. Сейчас он с супругой Марией Петровной сыграет сценку покупки сего имения в 1877 году у потомков генерала П.М. Ртищева. А в театрализованной постановке «Три эпизода из жизни Фета» будет показан также фрагмент из более ранней жизни — с Марией Лазич, возлюбленной поэта, оставленной им.
Есть палатки и с книгами Фета, и с книгами курских авторов. Что пишут нынче «куряни, сведоми кмети», как сказано про них в «Слове о полку Игореве»?
Отчасти их можно услышать сегодня.
У «свободного микрофона» в «час поэзии», а именно это и есть «Фетовские чтения», стихотворцы-любители Курской области – Рыльска, Курчатова, Железногорска, а также Брянска, Орла, Москвы и Подмосковья, Украины читают свои творения.
Невзирая на качество сочинений, а порой и вопреки нему слушатели поддерживают авторов аплодисментами.
В беседке у колодца фольклористы в мягких сафьяновых сапожках и красивых народных костюмах наигрывают на гармони и балалайках, зовут поплясать — прямо тут. Спустившись к реке, можно созерцательно рассматривать вьющиеся водоросли и посидеть в раздумье на пенечке, глядя на противоположный пологий берег, на долину.
Это написано здесь, в Воробьевке, в 1883 г.:
Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.
Пронзительные и глубокие стихи сочинялись тут поэтом — в преклонном возрасте, незадолго до кончины.
Прости и все забудь в безоблачный ты час,
Как месяц молодой на высоте лазури;
И в негу внешнюю врываются не раз
Стремленьем молодым пугающие бури.
Когда ж под тучею, прозрачна и чиста,
Поведает заря, что минул день ненастья, —
Былинки не найдешь и не найдешь листа,
Чтобы не плакал он и не сиял от счастья.
(1886 г.)
Живя здесь, А.А. Фет отдал для публикации сборник стихов «Вечерние огни», на седьмом десятке своих лет. Здесь, здесь Фету удалось «Шепнуть о том, пред чем язык немеет,/ Усилить бой бестрепетных сердец — / Вот чем певец лишь избранный владеет,/ Вот в чем его и признак и венец! (1887).
По тропиночке выйдем на Красный источник, говорят, вода здесь железистая, оттого стволы дерев рыжеют ржавчиной. Тут-то и встретишь знакомцев из Белгорода и Курска. Пьет железистую водичку, улыбаясь, известный исследователь творчества, личный секретарь известного писателя Евгения Носова Евгения Дмитриевна Спасская, научный сотрудник Курского литературного музея, филиала Курского областного краеведческого музея.
А литературный критик Олег Качмарский прибыл сюда из Курска писать для газеты о Фетовских чтениях. В Курск он перебрался с семьей из украинского Ровно в прошлом году, по известным причинам.
Такое тяготение нашего народа к культуре можно только приветствовать. Ведь четверть века нас ориентировали на голливудизированный успех, внушали: зарабатывай, обогащайся, беги туда, не знамо куда, греби под себя… Здесь же видишь совсем другое — погружаешься в атмосферу русской культуры, ощущаешь некий возврат к родному для нас XIX веку, который кто-то считает “золотым веком” русской литературы, а Томас Манн русскую литературу XIX века назвал святой. И здесь мы видим, как “простой народ” и непростой тяготеет к культуре, как не зарастает к ней народная тропа. Нам повезло, что мы пока что видим эти культурные объекты, видим культурные мероприятия, видим людей, которых это интересует, которые в свой выходной день приехали к Фету в гости. И ты смотришь на эти дали, можно сказать, фетовскими глазами, видишь эту Тускарь, эти замечательные деревья, просторы, облака, солнце — и вроде мы вместе с Фетом, вместе с нашим русским народом…
На полянке стоит ослик. И вспомнится: тут езживал Афанасий Афанасьевич на бричке, в которую запрягал ослика по имени Некрасов. Поневоле придет на ум и своеобразное отражение — резкая реплика Чернышевского, отпущенная на счет Фета: «Все они (стихи Фета) такого содержания, что их могла бы написать лошадь, если бы выучилась писать стихи».
Вообще, по рассказам, Афанасий Афанасьевич, крепкий, как сказали бы сейчас, «эффективный» и уважаемый хозяйственник-прагматик, непреклонный крепостник, много лет исполнявший труды местного мирового судьи, нрав имел своеобразный: когда проезжал мимо Московского университета, неизменно плевал в его сторону. А ведь когда-то учился в нем на факультете словесности...
Если войти в реставрируемый дом, то глазам предстает картина ремонта и реконструкции первого этажа, в том числе попытка устроителей музея высвободить из полунебытия старые колонны.
Сейчас проходит конкурс на подрядчика-реставратора первого этажа здания. К концу года, ко дню рождения Афанасия Фета, 5 декабря, планируется оформить для посетителей первый этаж дома-музея.
Со второго этажа фетовского дома, где располагались гостевые комнаты, биллиардная и кабинет хозяина, из окон открывается еще более прекрасный вид на долину реки Тускарь. Глядя отсюда, наверное, можно было сказать: «Учись у них — у дуба, у березы….».
Окно кабинета Фета, где были написаны некоторые шедевры (писалось тут поэту весьма плодотворно) выходит на голубенький флигель, в котором обычно останавливался еще один прекрасный русский лирик Яков Полонский. Фета в Воробьевке навещали также Л.Н. Толстой, критик Н.Н. Страхов. И.С. Тургенев сюда не доехал, Фет приезжал к нему в Спасское-Лутовиново, на Орловщину, поохотиться. И про тургеневского охотничьего пса Бубульку говорил, что тот «обладает разумом, граничащим с умозаключениями».
В 1881 г., то есть тоже в «воробьевский период», увидел свет фетовский перевод основного труда Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление», год спустя — первой части «Фауста», в 1883-м — сочинений Горация, позже Децима Юния Ювенала, Гая Валерия Катулла, Овидия, Марона Публия Вергилия, Иоганна Фридриха Шиллера, Альфреда де Мюссе, Генриха Гейне и других знаменитых писателей и поэтов. Исследователями много написано о влиянии философии Шопенгауэра на творчество Фета, о тяготении поэта к символизму Владимира Соловьева.
Из дома поэта выходим к крестному ходу, возглавляемому девятью монахами Курской Коренной пустыни. Здесь, на усадебной полянке, в виду тускарьских далей, присоединимся к молебну пред Богородичной иконой Знамение, именуемой Курской Коренной.
Знающие люди нам напомнят, что последние пять лет Фет в Воробьевке бывал только летом, а зимой жил в купленном им доме в Москве. Финансы позволяли практичному помещику сделать такую покупку.
В том доме, как говорят, во время последнего недуга, когда доктор посоветовал пригласить священника, неверующий Фет причащаться отказался, и Мария Петровна сказала врачу, что берет этот грех на себя. Захворавший писатель хотел зарезать себя книжным ножом, сиделка схватила за лезвие, порезала руку, а барин выбежал на лестницу, где скончался от апоплексического удара...
Конечно, мы отправляемся из Воробьевки в близкую Курскую Коренную пустынь — она тоже стоит над Тускарью, на берегу которой, неподалеку от сожженного татарами Курска, и обрел некий охотник 8 сентября 1295 года, в день Рождества Пресвятой Богородицы, в корне древа чудотворную богородичную икону Знамение. И тут уместно будет вспомнить проникновенные стихи Фета:
Чем доле я живу, чем больше пережил,
Чем повелительней стесняю сердца пыл,
Тем для меня ясней, что не было от века
Слов, озаряющих светлее человека:
«Всеобщий наш Отец, который в небесах,
Да свято имя мы Твое блюдем в сердцах,
Да прийдет царствие Твое, да будет воля
Твоя, как в небесах, так и в земной юдоли,
Пошли и ныне хлеб насущный от трудов,
Прости нам долг: и мы прощаем должников,
И не введи Ты нас, бессильных, в искушенье;
И от лукавого избави самомненья».
Уносимся по равнине — меж синих небес и белых, серых, всяких облаков. Наш день вместил всё: и усладительные стихи, и молитвы, и поля, и тучки небесные.
по материалам с сайта Столетие
